Бахриев К. Х. Слово о свободе слова

Сегодня тема этики в журналистике кажется нам не совсем актуальной, для нашей страны — она либо ещё преждевременна, либо уже запоздала. В странах с устоявшейся демократической ориентацией проблемы профессиональной этики журналиста давно уже обсуждаются в связи с частными и конкретными случаями, имеющими место в повседневной жизни средств массовой информации.

Скажем, разрешается ли использовать запись, сделанную без ведома объекта? Можно ли публиковать информацию, подтвержденную только одним источником? И так далее.

У журналистов демократических государств такой проблемы нет — писать честно или все-таки можно и лгать? У нас ложью проникнуты уже первые страницы газет и журналов, начиная с заголовков, где ложь обозначена огромными буквами.

писать честно, правдиво и объективно;

беспристрастно отображать действительность;

дорожить своей независимостью, не угождать ни властям, ни народу, а лишь чувствовать ответственность за свои слова.

Эти правила не новы, они пришли к нам из библейских заветов «Не убий!», «Не навреди!» и чрезвычайно актуальны и в наши дни.

Возможно ли их применение в наших условиях? Конечно, нам следует изучать опыт СМИ развитых стран, следовать международным стандартам, но в условиях цензуры, когда невозможно написать о том, что тебя волнует, и что существует на самом деле, возникает естественный вопрос: а будут ли востребованы наши знания международных стандартов?!

Международные стандарты — это крылья для журналистов. Они нужны тем, кто умеет летать. А тем, кто привык ползать, крылья, как известно, мешают.

В принципе, журналистская этика и законодательство взаимосвязаны. Выражаясь проще, можно было бы сказать, что законодательство определяет рамки того «о чём следует писать», а этика входит в рамки того «как это писать». Поэтому журналистская этика является саморегулируемой областью журналистики. В стране, где власти при помощи специальных служб достаточно усердно регулируют «о чём можно писать и чём следует умолчать», мало кто интересуется тем, «как писать». Это уже не столь важно.

Конечно, нынешний кризис в области журналистской этики имеет свои причины, обусловленные объективными, историческими, политико-правовыми, социально-психологическими и экономическими факторами.

Над нами довлеет семидесятилетняя история господства одной идеологии. В нашей крови сохранились стереотипы ханских времён и традиции служения дворцовых поэтов. Демократические традиции, не успев развернуться в первые годы независимости, уже свернуты.

На Западе утверждают, да и у нас в стране нередко об этом можно услышать, что в Узбекистане утверждается один из вариантов правления: Чилийский, который существовал во время правления Пиночета, Южной Кореи при военных режимах Чонг Ду Хвана и Ро Де У, или же Китая с его военным коммунизмом, когда определённые экономические результаты якобы были достигнуты при полном отсутствии прав и свобод граждан, но при осторожном использовании определённого экономического либерализма.

Этот курс опасен, ибо свобода неделима. И на самом деле, там, где пытаются ограничить свободу в области информации, свободу в политической области, там рано или поздно она будет ограничиваться и в области экономической. Именно это и происходит у нас: вот уже десять лет как экономические реформы вязнут в политических — без свободы слова коррупция становится непобедимой и всячески сдерживает реформы. Отсутствие политических свобод не способствуют выработке нового мышления, вследствие чего не может быть и речи о появлении новых политиков. При отсутствии демократических выборов власти и прозрачных, обсуждаемых назначений в правительство из числа умных и молодых специалистов, невозможно представить, что они могут быть допущены к рычагам управления страной.

Ошибочны тезисы, утверждающие о том, что «сначала — экономика, потом — политика», «сначала — хлеб, потом — демократия». Опыт развития нашей страны показывает, что без демократии не будет и достаточного количества хлеба.

В конце концов, не может быть Узбекистан, как государство, свободным в одной области и несвободным — в другой.

Демократия — не самый удобный способ правления. Это достаточно сложный механизм различных разветвлённых ветвей власти, который работает по принципу баланса: когда одна ветвь власти борется за свое расширение в противовес другой, то общество начинает регулировать этот баланс при помощи рычагов гражданского общества. Не думаю, что в развитых демократиях общество абсолютно свободно от государства в своей информационной политике. Тем более — в странах, переживающих переходный период.

Власть всегда стремится к саморасширению и к ограничению свободы информации. Ее партнером и оппонентом может быть гражданское общество, которое формирует условия для развития свободной прессы. Причем общество выступает как в лице общественных организаций, так и в лице политических партий. Специфика Узбекистана состоит в том, что в силу затянувшегося переходного периода и отсутствия демократических реформ гражданское общество у нас сильно ослабело, если вообще оно существовало. Политические партии, как институт не сформировались. Поэтому в большей степени взаимоотношения между властью и СМИ регулируются не гражданским обществом, а наоборот — это СМИ непосредственно контролируются властью. СМИ остались один на один с властью, как ягнёнок наедине с волком.

Фактически политика сегодняшней власти отличается экономическим детерминизмом. Предполагается, что формирование новых либеральных правил в узбекской экономике и новой архитектуры внешней политики позволит Узбекистану влиться в семью цивилизованных государств и стать конкурентоспособным государством. Здесь кроется большое заблуждение, ибо отказ от свободной информации и переход к пропаганде уничтожает интеллектуальный потенциал нации в целом. У нас уже нет СМИ, есть СМП — средства массовой пропаганды.

В XXI веке в выигрыше окажется не та страна, у которой больше оружия, нефти, золота и газа, а та, которая способна будет извлечь прибавочную стоимость из идей и человеческого интеллекта.

Одурманенное пропагандой население не может быть креативным, оно инфантильно; оно не способно конкурировать с другими народами. В какой-то степени власть это понимает, поэтому одним из главных приоритетов выдвигается образование. Но информационная политика Республики Узбекистан направлена на обслуживание текущих интересов власти, а не на стратегические и экономические интересы страны.

В самом журналистском сообществе тоже существуют проблемы. У меня создаётся впечатление, что наша пресса перестала делиться по идеологическим принципам — консервативная, коммунистическая или демократическая, что является естественной чертой гражданского общества. Все поделились по одному примитивному принципу — «за» президента Каримова или «против». Если вы «за» то — что бы ни делала власть, все — хорошо. Классический пример — наши государственные СМИ. К сожалению, если взглянуть на материалы оппозиционной прессы (существующей в виртуальном мире или издающейся за рубежами страны), то она тоже в борьбе за демократическое государство делает из президента пугало.

В стране все крутится вокруг одного принципа: с президентом ты или нет. Если ты против него, то ты «не наш», если за него — «наш». И если ты «наш», тогда все, что происходит в стране, хорошее или плохое, должно быть со знаком плюс. Этот чисто советский комплекс не имеет никакого отношения к стратегии развития СМИ в свободном обществе. Это связано с профессионализмом, с этикой поведения журналиста, потому что на самом деле СМИ используют точно такие же примитивные методы, как и власть.

Наконец, не существует свободы прессы без свободы экономики. Не нужно ждать от власти милостей, призывать ее быть моральной, адекватной и не покушаться на свободу прессы. Нужно формировать собственное профессиональное лобби, более тесно работать с позиционными и оппозиционными политическими партиями. Но в стране нет оппозиционных партий. Партии власти не имеют никакой силы — их никто не слушает и власть может показать им в любой момент на их место рядом с игрушечными профсоюзами.

Необходимо продвигать комплекс законов, которые создали бы прозрачную конкурентную систему, в которой СМИ могли бы не зависеть от одного хозяина, получая при этом частные инвестиции. Это забота гражданского общества. И если свободная пресса — часть гражданского общества, то это их задача. Если же журналистское сообщество надеется получить все это в виде подарка от власти, это означает, что Узбекистан — не демократическая страна, в которой пресса продолжает придерживаться классической советской патерналистской системы взглядов.

Пугает зависимость наших СМИ от спонсоров, рекламодателей, учредителей. Творческие работники не отделены от менеджмента, а журналисты вынуждены ходить с протянутыми руками в поисках спонсоров. Получив деньги, или другую помощь СМИ начинают восхвалять деятельность своих благодетелей. Это создаёт искаженное отражение реальной жизни страны. Конечно, как говорится, деньги не приносят счастья, но они укрепляют нервную систему.

Так называемые пресс-службы призваны служить во благо свободы слова, они должны облегчать работу журналистов по доступу к информации в определённом учреждении. К сожалению, и они стали глухой стеной, прикрывающей власть от назойливых журналистов иностранных СМИ, а отечественных журналистов не интересует фактическое состояние дел в стране. Пресс-службы стали организовывать различные презентации и конкурсы, где награждают исключительно лояльных к их учреждению журналистов. Это цивилизованный вид подкупа. Нельзя брать взятки под видом подарков, сюрпризов, презентов за заказные статьи. Скудность журналистской зарплаты может быть ОБЪЯСНЕНИЕМ продажности некоторой части журналистов, но она не может служить ОПРАВДАНИЕМ.

Вызывает сожаление отсутствие реальных рычагов влияния. За все эти годы я не помню ни одного случая, чтобы острая газетная публикация или телевизионный репортаж послужили причиной отставки чиновника или вызвали общественное порицание проворовавшегося мафиози. Отсутствие результата обесценивает наши усилия. Нам следовало бы поучиться цеховой солидарности у госслужащих, умело выстраивающих круговую оборону против наших беспомощных и одиночных наскоков. Именно выработка действенных механизмов воздействия на общественно-политические и экономические процессы, на мой взгляд, является главной корпоративной стратегической задачей журналистов Узбекистана.

Во-первых, наши силы разобщены. Мы похожи на арестантов, сидящих в разных камерах одной большой тюрьмы.

Во-вторых, наши законы о СМИ несовершенны и не выполняются.

В-третьих, административный ресурс власти силен и ухищрен.

В-четвертых, сильна ангажированность прессы, находящейся под воздействием финансовой зависимости и противоборства экономических группировок и исполняющей их заказы на восхваления. Отсюда, как следствие, потеря доверия со стороны народа.

В-пятых, низок уровень политической и правовой культуры населения — потребителя продукции СМИ.

В-шестых, налицо отсутствие единства узбекистанского информационного пространства, просматривается большая разобщенность общереспубликанских и местных СМИ. Ситуация вокруг прессы, сложившаяся в последнее время, демонстрирует трагическое одиночество журналистов в кризисные для конкретного журналиста или конкретного СМИ моменты. И теперь уже ясно, что ни общественность, ни международные организации не в состоянии переломить ход событий, если мы сами не возьмемся за исправление негативных тенденций в нашей журналистике.

Таковы реалии. И нашу журналистику может еще долго так лихорадить. Мы с вами будем заложниками сиюминутных политических интересов до тех пор, пока не научимся трезво оценивать ситуацию и свои возможности, пока не станем прагматиками в наших же корпоративных интересах.

Что делать?

Нам с вами настала пора коренным образом пересмотреть свое отношение друг к другу. Мы — конкуренты, когда боремся за расширение своей аудитории. Но мы — коллеги и партнеры, когда отстаиваем свои общецеховые интересы перед властью, перед олигархами, перед мафией. Взаимная вражда только ослабляет нас. Она дискредитирует нашу профессию в глазах общества. В этой войне не может быть победителей.

Мы не умеем защищать своих коллег. Когда был уволен Главный редактор «Ташкентской правды» Ало Ходжаев за его выступления против существующей цензуры, то никто из его коллег не пришёл к нему, не взял интервью, не говоря уже о каких-то публичных акциях. Более того, некоторые оппозиционные издания писали о том, что Аъло Ходжаев является якобы «агентом КГБ», что его отставка — это лишь очередная «дворцовая игра властей».

Как можно называть журналистом того, кто написал и напечатал «обличительные статьи» против корреспондента радио «Озодлик» Гульчехры Нуруллаевой. От этих статей веет духом сталинизма. Чем слабее доводы, тем крепче выражения. Я подозреваю, что эти статьи вовсе не написаны авторами, которые указаны под статьями, они сформированы в соответствующих учреждениях. Но могли же СМИ отказаться от их опубликования. Если нет возможности говорить правду, то надо стараться хотя бы не говорить ложь, не вливаться в ряды неосталинистов.

С другой стороны, нам уже давно пора направить усилия на устранение пробелов в законах, регулирующих нашу отрасль. Практика показывает нашу правовую беззащитность. Почему журналисты практически отстранены от законотворчества, регулирующего их профессиональную деятельность? Во многом это происходит по нашей собственной вине, в силу инертности.

Нужно четко определить принципы взаимоотношений между журналистскими коллективами и владельцами. Не имеет значения кто собственник — государство или частное лицо. Государственные СМИ не меньше частных испытывают на себе давление как со стороны законодательных, так и исполнительных органов власти, а также различных экономических групп и политических группировок, желающих влиять на информационную политику в интересах отдельных влиятельных лиц.

Нам нужно серьезно подумать о нашем кадровом резерве. Спрос на квалифицированные кадры значительно опережает предложение. Та высшая школа, которая раньше готовила журналистские кадры для советской системы, явно отстала от времени. И без нашей с вами помощи ей вряд ли удастся преодолеть свое отставание. В вузах продолжают преподавать те же преподаватели, которые раньше с успехом прививали нам азы коммунистической пропаганды. Ведущим журналистам надо бы пойти на эти факультеты и прочитать специальные курсы журналистского мастерства.

У нас все еще нет профессионального корпоративного издания. Получается — сапожник без сапог, а журналисты — без журнала.

И, наконец, для того, чтобы реализовать все вышеперечисленные задачи, необходим единый цеховой постоянно действующий орган. Им мог бы стать создаваемый нами наш союз журналистов или ассоциация. Кто знает, может с его помощью нам удастся создать в Узбекистане динамичный и процветающий медиа-рынок. А значит внести свой вклад в обустройство и процветание нашего государства. А пока в стране нет объединения журналистов. Есть союз композиторов, союз педиатров, союз писателей, союз ювелиров… А у журналистов нет ни организации, ни издания, ни сайта.

Несколько слов хочу сказать о некоторых мифах вокруг журналистики.

Власти говорят о заботе государства о журналистах, приводя в пример конституционный категорический запрет на цензуру в Узбекистане. И это говорится журналистам, которые не понаслышке знают, что бывает, когда журналисты касаются запретных тем или увлекаются критикой властей. Цензура есть, и об этом знают все… кроме Конституционного суда Республики Узбекистан. Как правильно заметили умные люди: «демократия состоит не только в том, что записано в законах, но и в том, как эти законы соблюдаются». То же самое и в отношении цензуры: мало отменить ее на бумаге, нужно, чтобы ее не было в жизни.

Другой миф о том, что журналисты «подкуплены» зарубежными изданиями, международными организациями. Миф о том, что «все эти выступления в зарубежных СМИ щедро оплачены», что «за деньги они продают Родину» и т.д. Получается, что эти продажные журналисты клевещут на то, что наш народ якобы живёт «долго и счастливо». Конечно, народ будет жить долго и счастливо, пока не узнает, что другие живут ещё дольше и счастливей.

Действительно у всех СМИ, в том числе иностранных, есть хозяева, которые зачастую определяют идеологическую концепцию издания или канала. Это факт, который мы должны признать, учитывая мировой опыт, как должное. Но в отношении слов «купить» и «развратить» стоит сказать особо. И начинать разговор нужно именно с государственных СМИ Узбекистана, которые в части покупки и развращения ничем не отличаются от частных, а в ряде случаев и превосходят последних. Не секрет, что цензура, о которой мы говорили выше, наиболее жестка именно по отношению к государственным СМИ.

Меня удручают постоянные выступления отдельных журналистов ТВ и газет, совмещающих свою работу в СМИ с работой во властных структурах. Именно они голословно утверждают о том, что «некоторые иностранные СМИ дают отрицательные факты об Узбекистане»; «эти выступления оплачены»; эти журналисты «продались иностранцам»; эти выступления «клевета на нашу независимость» и т.д.

Они никогда не называют конкретное издание, не называют имени журналистов и, тем более, не приводят выдержек из текстов «клеветы на нашу страну». Они боятся быть опровергнутыми. Скажем, зарубежное издание пишет о том, что «в Узбекистане повсюду чиновники берут взятки», что «референдум не может заменить выборы», что «такой-то сидит в заключении за свои выступления против коррупции», что «в тюрьмах заключённых пытают». Приводить подобные тексты и опровергать в республиканских СМИ — значит открыть дискуссию на эту тему. Но это, естественно, невозможно, да и опасно для властей. Ибо опровергнуть доказательства невозможно, так как они истинны, неопровержимы. Если сказать народу: «Это — клевета, у нас никто взятки не берёт», то народ сначала разразится смехом, а затем, не приведи Господи, так разгневается, что мало не покажется. Народ, он знает — какой уровень коррупции наблюдается в независимом Узбекистане.

Что касается тезиса о том, что авторы критических статей «продались иностранцам», то стоит задуматься над тем, кому выгодно распространение таких инсинуаций. Конечно, бедный народ не любит богатых. Ещё Наполеон говорил о том, что «лучше управлять при помощи пороков, чем добродетелей». Народную ненависть к богатым использовал и небезызвестный Владимир Ленин. И нынешние власти, как бывшие коммунисты, широко используют это. Эти иностранные журналистские организации с их компьютерами, сканерами и факсами в офисах, их сотрудники с пейджерами и сотовыми телефонами на ремнях вызывают зависть в сердцах люмпен пролетариата. В особенности, если распространяется слух о том, что эти самые журналисты получают зарплату в «зелёных», а не в узбекских сумах, за целую пачку которых из-за «мудрой экономической политики правительства» не дадут и кочана капусты.

Но смотрите, что получается: «продавшие Родину за зелёные» ездят в переполненных троллейбусах и живут в бетонных панельных домах, а те, кто «любит Родину», сидят в чиновничьих креслах и, получая 15-20 тысячную зарплату в узбекских сумах, ездят при этом в «Мерседесах», живут в двухэтажных особняках с итальянскими ваннами и финской сауной. Откуда? Конечно, берут взятки. Эти люди, почему-то, забывая о любви к Родине, взятки тоже берут исключительно в иностранной валюте. Это они, оказывается, любят Родину, а те, кто пишет о том, что эти взяточники воруют у народа, являются «врагами народа», «ненавидят нашу независимость», «продают Родину».

Нет, товарищи и господа, народ натравливают на журналистов именно эти чиновники, те, кто узурпировал власть у «источника власти» и превратил граждан в своих батраков, кто очень не хочет, чтобы народ знал то, что на самом деле творится в этой бедной стране.

Если верить им, то получается так: хвалить власти — патриотично, а критиковать их ошибки — «предательство»; говорить об успехах — служение Родине, а говорить о проблемах Родины, чтобы их решали — «служение иностранным спецслужбам». В своё время Чулпан, Кадыри и Фитрат были расстреляны по этим же обвинениям. Они были объявлены «врагами народа» за то, что говорили правду о системе, узурпировавшей власть народа, а репрессировавший и убивший лучших представителей народа Сталин был провозглашен «отцом народов». Сегодня именами тогдашних врагов народа названы улицы и парки, им воздвигнуты памятники, но кое-кто ищет и создаёт новых «врагов народа», «врагов независимости». K сожалению, история нас ничему не учит.

Не наносят ли огромный ущерб государству именно те, кто заставляет замалчивать наши проблемы и тем самым не даёт стране развиваться? Не продажны ли как раз те, кто, подолгу сидя в удобных должностных креслах, восхваляет нашу бедность, кто взамен спокойной возможности злоупотреблять своими служебными полномочиями говорит по ТВ о «продажности» тех, кто говорит правду о состоянии дел в стране?! Получается так, что критиковать власть и получать соответствующую зарплату — преступление, а хвалить власть и получать взятки или воевать за возможность их получения — патриотизм и даже чуть ли не геройство. Разве эти «патриоты» занимаются подхалимажем бесплатно?! Ещё в древности Сократ, выражаясь современным языком, назвал подхалимаж «рэкетом на коленях». Бандит грабит людей, запугивая их и наводя страх. Подхалим тоже грабит народ, но только делает он это, восхваляя правителей.

То же самое происходит и по отношению к международным правозащитным и не правозащитным организациям, а также к правозащитникам. Оказывается, «не зря» существуют иностранные организации в Узбекистане, они якобы выражают «интересы богатых капиталистических стран», а их сотрудники в большинстве своём — «шпионы и агенты».

Советская империя рухнула из-за своей враждебности к цивилизованному миру. Если мы, как страна, и признаем то, что все страны имеют какие-то интересы, то нам придётся считаться с этими «интересами». Нам, как стране, нужно научиться жить в лабиринте этих интересов и искать свои выгоды внутри этих интересов. Объявлять весь мир нашими врагами и везде просматривать «происки шпионов» — несправедливо по отношению к международным гуманитарным организациям и губительно для интересов нашей страны и собственного народа.

Когда госдепартамент США или ОБСЕ требуют соблюдения прав человека и свободы слова в Узбекистане, то речь не идёт о правах каких-то инопланетян, речь идёт о правах народа Узбекистана, о свободе слова для нашего народа. Эти права должны соблюдаться и без подсказки и давления со стороны других государств. Все люди в мире равны, все имеют право на достойную жизнь. Узбекский народ — не исключение. Мы не только НЕ ДОЛЖНЫ ОБВИНЯТЬ мировое сообщество и иностранные организации, требующие соблюдения прав человека, во «вмешательстве в наши внутренние дела», «в нелюбви к нашей стране», наоборот, мы ДОЛЖНЫ БЫТЬ БЛАГОДАРНЫМИ им за то, что они напоминают нам о том, что мы, как власть, не имеем права насиловать свой народ.

Справедливо указание о том, что свободному обществу «необходима правдивая информация, которая давала бы гражданам возможность разобраться: где — реальная жизнь, а где — демагогия. Где — объективность, а где — жонглирование в личных интересах. Где — деловитость, ум, а где — позёрство. Где — служение народу, а где-грязная борьба за власть». Об этом пишут «Халк сузи», «Узбекистон Овози» и другие правительственные издания, РВ и ТВ, говоря об оппозиции. Все так, только почему бороться за власть — это грязь, а упорно держаться за эту власть, отдаляя выборы, не желая делиться властью ни с народом, ни с его парламентом — не грязь? Нелогично получается. Хотя, возможно, проправительственные журналисты намекают на разницу между властью и оппозицией с точки зрения их «пользы для народа». В том смысле, что власть для народа старается, а оппозиция им только мешает. Но тогда непонятно, почему всё, что делает власть — это служение народу, а то, что делает оппозиция — «политиканство и грязная борьба за власть». Это же необходимо доказать. Все имеют право на власть и осуществление этого права должно сопрягаться с честными правилами, желанием и стремлением всех законными путями идти к власти. И ни в коем случае не должно осуждаться.

Мне кажется, отношение нашей власти к СМИ исходит из тезисов краткого курса истории коммунистической партии, согласно которому пресса — это инструмент сугубо партийный, должна осуществлять идеологическую поддержку власти. То есть власть исходит именно из этой установки: пресса должна служить власти. Для наших руководителей коммунистического толка понятие общества не существует в реальности, а существует чисто виртуально. По сути, в схемах авторитарной власти нет общества. Есть народ, который по установленным самой властью правилам выбирает власть, и этой «народной власти» все должны помогать. В том числе и СМИ. Если вождя избрал народ, то это дает ему право выступать от имени всего народа. А коль так, то журналисты, которые отказываются помогать вождю, как бы выступают против народа. Согласитесь, выглядит достаточно логично. Именно такая логическая цепочка дает право власти заявлять, что «все наши СМИ должны быть активными, сознательными участниками, проводниками политики государства». Вообще сама по себе цитата — калька, приведённая казахским журналистом С. Дувановым из выступления Генерального секретаря КПСС на очередном съезде партии, только вместо «государства» тогда стояло слово «партия».

Я допускаю — у этих проправительственных журналистов тоже, может быть, есть своя точка зрения и им кажется, что в нашей стране нет никаких проблем. Но видать, их точка зрения зависит от их точки сидения. Когда им говоришь об этом, то они обижаются и говорят: «Не хочешь — не слушай, а врать не мешай». Такая вот точка зрения. Но мы-то знаем, что прицел оружия, наведённый на честных людей этой страны, тоже является чьей-то точкой зрения… И он ждёт указаний, зорко следя за этой точкой зрения и держа палец на курке.

В конце хвалебных статей журналисты от власти перечисляют неоспоримые, по их мнению, факты достижений, которых достигла страна под дальновидным руководством власти.

«Мы преодолели тяжелейшие последствия развала советской системы;

мы построили независимое государство, которого не было в истории нашего народа и которое признано во всем мире»;

проведя необходимые реформы, мы обеспечили переход планово-директивной к свободной, либеральной экономике, обеспечили ее стабильность и рост;

мы осуществили масштабный переход от тоталитаризма к демократии, обеспечив все основные права и свободы;

мы создали собственную систему безопасности — от создания собственной армии до определения государственной границы;

мы построили памятники предкам — символы нашего возрождения, воли и возможностей;

мы надежно обеспечили мир и согласие, политическую стабильность.

Это все сделано за десять лет. Тогда как многим государствам на подобное потребовались сотни лет. Это сделали мы с вами и давайте ценить это и говорить об этом».

Но почему эти журналисты и стоящие за ними власти решили, что об этом никто не говорит?! Парадокс в том, что об этом говорят с утра и до вечера все эти десять лет независимости. Говорят с экранов ТВ и страниц газет всех государственных СМИ. Плюс с полос тех СМИ, кто работает на власть, прикрываясь вывеской независимых СМИ. Сколько можно? Проблема-то как раз в другом. Дайте возможность сказать и о том, чего мы не смогли достичь «под мудрым руководством» этой власти. Ведь и проблемы в стране есть и их немало. Как сказал один философ: «Покажите мне народ, у которого нет никаких проблем, и я найду у него шрам от черепно-мозговой травмы».

Надо сказать, мы ещё не оправились от последствий развала советской системы. Мы не провели необходимые реформы для обеспечения перехода планово-директивной экономики к свободной и либеральной. Наша экономика всё ещё остаётся колхозной. Все ещё народ выращивает хлопок, а сам его не продаёт.

Если мы «обеспечили стабильность и рост экономики», то почему жизненный уровень населения неуклонно падает?! Мы не осуществили переход от тоталитаризма к демократии, не обеспечили основные права и свободы, но зато обеспечили разгул силовых структур власти. Мы создали собственную систему безопасности, а в то же время, в течение целого года не могли справиться с двадцатью нарушителями границы в Сурхандарьинских горах. Угроза проникновения новых боевиков так и осталась, а что касается границ, так мы их заминировали запрещёнными международными конвенциями пехотными минами. Наш надежно обеспеченный мир и согласие, и наша политическая стабильность напоминают узбекскую пословицу — «Оч — корним, тинч — кулогим», что в переводе означает: «Пусть в желудке — пусто, зато в ушах не звенит». Ни у одного другого народа я не нашёл похожей пословицы, которая призывала бы к пассивности. Пусть все умрут, лишь бы «не было войны».

Мы увлеклись гигантоманией в строительстве — строим гигантские мосты и автобаны, когда по всем остальным дорогам ни пройти, ни проехать. Мы строим дворцы и спортивные арены (вернее, покрываем стеклом и пластмассой уже существовавшие здания) в то время, когда массы нуждаются в нормальном жилье… И это все тоже «достижения» последних десяти лет.

При изучении нашей экономики всегда оказывается, что лучшее время для покупки было в прошлом году. У нас реформы идут очень медленно. Нам мешают… наши пословицы. Говорят: «Не ломай старый дом, не построив новый!» Правильно, но ведь когда-то придётся всё же сломать старый и построить новый. Говорят: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». А происходит что?! Пока ты семь раз отмеришь, другие страны успеют отрезать раз и навсегда.

Почему бы в СМИ Узбекистана нам не сказать о том, что прошло десять лет, а мы так и не смогли преодолеть экономический кризис;

что независимость наша на самом деле представляет все больше увеличивающуюся зависимость от развитых стран мира;

что преимущества рыночной экономики, к которой мы перешли, сведены на нет тотальной коррумпированностью чиновничьей системы;

что происходящие политические процессы свидетельствуют о движении не к демократии, а от нее;

что, напротив, в стране ухудшается ситуация с правами и свободами человека;

что строительство огромных зданий — это ошибка, способствующая непроизводительной растрате громадных средств, так нужных для других народных нужд.

Эти ошибки тоже совершены в течение десяти последних лет.

Правда, говорить об этом в Узбекистане небезопасно. В лучшем случае это будет названо «искажением фактов», «очернительством». А в худшем — в твоем кармане «найдут» наркотики или оружие и тебе будет обеспечен мучительный конец в каком-нибудь отдалённом местечке за колючей проволокой. Конечно, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Хотя твои статьи о проблемах твоей страны — всего лишь иной взгляд на события, который отличается от официального. Может быть, он не во всем верен, но это не означает, что с ним нужно бороться путем запретов и репрессий.

Когда я читаю сентенции иных «политологов» о том, что критическое выступление было продиктовано «возможностью «отомстить» властям за собственные обиды», что целью таких выступлений является желание «обратить на себя внимание» и т.д., я вспоминаю народного мудреца Насреддина Афанди. Когда сосед обвинил его в воровстве яблок из своего сада, то Афанди ответил ему на это: «А почему твоя жена ходит без обуви?». Необходимо обращать внимание на суть высказываний докладчика или на текст статьи. Ведь говорят же: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.

Часто говорят о том, что «умалчиваются успехи нашей узбекской демократии». Как раз об успехах все время пишется, а о проблемах — нет. Хотя Президент страны всегда требует писать о проблемах, сотрудники его Аппарата и другие государственные чиновники отрицают наличие проблем и давят на тех, кто об этом где-то хоть что-то говорит.

Иногда говорят о том, что «свободу и демократию строят не посредством популистских речей на различных встречах и конференциях, а толерантным стремлением к выработке оптимальных решений». Друзья, выработка оптимальных решений как раз и осуществляется посредством встреч и конференций с участием общественности, а не принятием решения в узких коридорах или в тихих кабинетах.

Бывают случаи, когда любую критику в адрес властей, любую трезвую речь о проблемах страны называют «неконструктивной». Что касается необходимости «конструктивного характера слова, сказанного с общественной трибуны», то я должен сказать — этот тот же прием Афанди: «что скажу я — конструктивно, а что бы ни говорили вы — неконструктивно». Это надо обсуждать.

Президент Узбекистана Ислам Каримов всегда отмечает, что в стране много проблем и нужно говорить о них. Но когда об этом же говорят оппоненты — власть предержащие считают их сразу чуть ли не преступниками. Я не понимаю их. Может быть, они считают, что Президент говорит одно, а хочет — другое?! Что он только говорит о демократии, а на самом деле — ее не хочет, и чиновники это прекрасно знают?!

Когда я критикую ошибочные шаги чиновников и говорю о проблемах страны, то не меньше, чем восхваляющие ее, люблю эту страну, я хочу видеть ее демократичной, ее народ — свободным, не задавленным, а проблемы — решёнными.

В истории нашей государственности были традиции дворцовой поэзии, но «дворцовая журналистика» только формируется и не без участия таланта некоторых наших журналистов.

Когда-то известен был афоризм: «Немцы не создали порох, они создали идеологию, оправдывающую использование пороха». Делая из мухи слона, отдельные политологи от властных структур своими «стратегическими исследованиями» доказывают главе государства свою нужность в роли охранников нравов. Они не приказывают убрать кого-то, но после их идеологической обработки об «информационном терроре», «информационной войне», другие службы считают себя вправе предпринять оперативные шаги.

Мне хочется верить, что мы будем жить в демократической стране и, после получения этого доклада, чиновники не выдадут санкцию на принятие против меня мер «конструктивного характера».

Известно, что рты затыкают те, кто не уверен в своей правоте. Лучший способ убедить в своей правоте — доказать это в открытой публичной дискуссии. Но для этого нужно научиться говорить на языке, понятном всем — языке правды и фактов. Когда не могут решить проблемы, то решают таким образом, чтобы об этих проблемах никто нигде не говорил.

Когда я, скажем, договорился встретиться с человеком в час дня, а прихожу в половине второго, то человек этот, естественно, может обидеться. Он может сказать, что я его не уважаю. Если я обманываю человека, то он может меня не простить. Обманывать человека, значит выказывать к нему неуважение. Но если непростительно обманывать одного человека, то простительно ли обманывать весь народ с экранов ТВ или с полос газет и журналов? По меньшей мере, это неуважение по отношению ко всему народу и к каждому человеку в отдельности. Это должны знать те, кто выходит в эфир и говорит ложь о событиях в стране.

Иногда начинают обвинять народ в отсталости, неспособности вписаться в рыночные отношения: правительство и власти стараются, а вот люди не умеют работать, все ещё ждут указаний от властей. Вот если бы нашим властям управлять японцами! Получается так: у нас власти — прекрасные, а вот с народом им не повезло. А народ не маленький, уничтожить его или отменить невозможно. Народ ещё по Конституции — основа и источник власти…

Нам в глаза хвалят наше нищенское существование, как будто мы только что прилетели с Луны и не ведаем о том, что творится вокруг.

Слышишь их речи о процветающей экономике, добрых и справедливых начальниках, сытом и довольном народе и не понимаешь: то ли они говорят о какой-то другой стране, то ли мы не живём здесь. Словно, действуют по известной логике — чтобы сделать народу лучше, надо сначала сделать ему плохо, а потом все вернуть на своё место и будет ему лучше.

Нам обещают демократическое будущее. «Потомки!!! Будущее Узбекистана когда-нибудь будет светлым! Так и передайте своим потомкам, чтобы они тоже передали дальше!» Самое обидное — когда твоя мечта сбывается у кого-нибудь другого.

Нашему народу уже столько обещано, а ему все мало. Теперь вот обещают великое будущее. Величие и демократию, но в будущем. Чем дальше от нас это будущее, тем лучше оно кажется.

Говорить правду — это первая обязанность человека перед другим человеком, перед обществом и народом. Никто не имеет права обманывать другого. Разве что фокусники в цирке.

Нам надо быть достойными журналистами. От нашего отношения к своей профессии зависит и отношение общества к нам — журналистам.

Все мы разумные люди. А теперь оказались и товарищами по несчастью. Как говорила Анна Ахматова: «К счастью, я была там, где, к несчастью, мой народ был».