
Uznews.net — Созданная в 2002 году Инициативная группа независимых правозащитников Узбекистана сегодня является здесь едва ли ни самой эффективной организацией по защите прав осужденных.
О буднях своей работы, поражениях и победах рассказывает председатель ИГНПУ Сурат Икрамов.
История создания Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана (ИГНПУ) во многом похожа на истории других подобных организаций. Немолодой уже к 2003 году предприниматель Сурат Икрамов впервые всерьез столкнулся с откровенным чиновничьим беспределом. Перспективный бизнес, который удалось наладить инженеру-связисту, вызывал у чиновников ревность и даже зависть, и первое в республике предприятие, выпускавшее наглядные учебные пособия, подверглось жесткому административному прессингу. — Частное производственное объединение «Суратбек» я организовал во второй половине 1990-х. Мы занимались перспективным в то время бизнесом — выпускали наглядные учебные пособия. После развала СССР система образования Узбекистана оказалась лишена поступлений новых наглядных пособий из-за рубежа, и мы заняли эту нишу, — рассказывает Икрамов. — Дело было поставлено отлично и все шло прекрасно. Но вечно так продолжаться не могло, и под различными предлогами нас стали выдавливать из этого бизнеса. Добиться справедливости не удалось и в суде. Тогда я стал обращаться ко многим правозащитникам. Они меня, честно говоря, сильно удивили тем, что никто из них не пытался помочь — они только обливали грязью коллег по правозащитному движению и зазывали в свои ряды. В конце концов, я принял предложение председателя Организации прав человека Узбекистана (ОПЧУ) Толиба Якубова и стал его заместителем. — После того, как вы вступили в ОПЧУ, удалось ли вам отстоять свои права на бизнес? — Нет, с этой идеей пришлось расстаться. После меня были созданы несколько подобных предприятий, но все попытки оказались неудачны. — Что подвигло вас на создание собственной правозащитной организации притом, что их и так немало в республике? — Одновременно с тем, что я считался заместителем Якубова, я зарабатывал на жизнь частным извозом — «таксовал» на своих «Жигулях». Как таковой правозащитной работы не было, и это было очень скучно. Тогда я решил создать свою организацию, и мы, как говорится, взяли с места в карьер. В марте 2002 года мы провели учредительное собрание, а уже 11-го апреля провели пикет у Ташкентского городского хокимията, и эта первая наша акция увенчалась успехом. Надо сказать, что до какого-то времени, точнее, до событий в Андижане в мае 2005 года пикеты были одним из наиболее действенных методов работы правозащитников — на нас обращали внимание и власти старались устранить проблему, лишь бы мы не возмущали спокойствие.
Конечно, не только поэтому мы так активно занялись пикетированием. Такими публичными акциями мы хотели привлечь внимание людей к организации, чтобы люди знали, что, если их права грубо нарушены, им есть, куда пойти, есть, где надеяться на помощь. Позже мы отказались от пикетов — отчасти из-за их снизившейся эффективности, отчасти для того, чтобы не подвергать ненужному риску членов нашей организации. Сейчас, я считаю, самое эффективное средство в работе правозащитников в Узбекистане — это предание огласке тех фактов нарушения прав человека, что становятся им известны. Я знаю совершенно точно, что нашу рассылку получают многие чиновники, в том числе, самого высокого уровня, думаю, даже президент читает наши сообщения. И могу сказать, что больше чем в половине случаев, а мы специализируемся на делах о преследовании по политическим или религиозным мотивам, нарушения после наших сообщений прекращаются. Эта категория дел самая трудная — добывать достоверную информацию невероятно сложно. Но сегодня в нашем списке рассылки несколько сотен получателей, и мне говорили как-то, что моей популярности завидует даже главный редактор «Ферганы.Ру» Даниил Кислов (смеется). — Вы беретесь за самые сложные дела — дела «политических» и «религиозников», которые вызывают самую болезненную реакцию властей. Вы не опасаетесь за свою жизнь? — Они сами меня боятся — вам так не кажется? На Востоке человека, который всем помогает, уважают, но, в то же время, боятся и даже ненавидят. Менталитет такой. Вместе с тем, они прекрасно знают, что вся имеющаяся у меня информация основана на сообщениях самих заключенных, их родственников и адвокатов, а иногда и работников следственных изоляторов и мест лишения свободы. Все задокументировано. Хотя, не могу сказать, что живется мне совсем уж спокойно. В 2003 году на меня было совершено нападение, похищение даже. Средь бела дня в центре Ташкента мою машину окружили несколько машин, и я был вынужден остановиться. Из этих машин выскочили люди в черных масках и камуфляжной форме. Меня вытащили из автомобиля и бросили на асфальт, ноги-руки связали, на голову одели полиэтиленовый мешок и такого упакованного вывезли в багажнике за город. Там меня избили, сломали два ребра, я получил сотрясение мозга и еще множество телесных повреждений. Как я добрался до людей в таком полуобморочном состоянии, как я не задохнулся в мешке, не знаю. Но я выжил, и, это очень важно, было заведено уголовное дело по этому факту. Конечно, на этом настаивали различные международные организации, посольства западных государств в Узбекистане, но это был первый и пока единственный случай, когда милиция возбудила уголовное дело по факту нападения на правозащитника. Дело до сих пор не закрыто, и это дает мне некоторые гарантии неприкосновенности. Потом были еще какие-то странные случаи. Как-то ночью забарабанили в дверь. В глазок я увидел одного мужчину в черном прямо у двери, второй стоял на лестнице. На вопрос, что им нужно, они ответили, что привезли какие-то бумаги. Я заподозрил что-то неладное и решил не открывать дверь, сказав, чтобы приезжали с «бумагами» днем. Из окна своей
квартиры я увидел несколько джипов, которые проторчали под окнами несколько часов, но позже уехали. После этого через своих знакомых в МВД я выяснил, что это были люди из СНБ — это смогли установить по номеру одного из джипов, который удалось рассмотреть. Через какое-то время случилось то же самое, только теперь машины они оставили за нашим двором. То нападение в 2003 году серьезно сказалось на моем здоровье. Через два месяца после случившегося у меня произошел инфаркт. В ноябре 2005 года — второй. С тех пор я не могу считать себя здоровым человеком. В сентябре 2008 года мне сделали операцию по стендированию вен сердца — поставили пружины-распорки. Но в сентябре 2009 года у меня произошел инсульт, после которого мне сделали новую операцию — с одной стороны шеи мне заменили вены. И уже совсем недавно, 8-го января, мне сделали такую же операцию на другой стороне шеи. Благодаря докторам клиники Ташкентской медицинской академии, все прошло успешно. Хочу сказать простое человеческое спасибо основателю отделения ангионеврохирургии, академику Шавкату Каримову, заведующему отделением Бобоёру Келдиёрову, хирургу Равшану Суннатову и всему персоналу отделения — за их работу и заботу о больных. — Как Вы думаете, почему Узбекистан стал одной из самых репрессивных стран мира? — Такая стратегия была изначально избрана президентом Исламом Каримовым. Разговоры об экстремистской угрозе, об угрозе терроризма нужны были ему для того, чтобы оправдать свою абсолютную власть. А власть дает многое, вы знаете… Обратите внимание, что все приказы о преследовании тех или иных людей, сторонников тех или иных политических, либо религиозных взглядов отдаются Каримовым только устно. Нет ни одного, я уверен, письменного свидетельства. Это дает ему возможность в любой момент отказаться от своих же слов, от своих приказов. В 2007 году я подавал в Комитет против пыток при ООН альтернативный доклад о пытках в правоохранительных органах Узбекистана. В конце доклада я привел список работников МВД, СНБ, прокуратуры и судов, которые были либо причастны к пыткам, либо, зная о них, не предотвратили. Тогда в этом списке было больше пятисот фамилий. Все данные были взяты из архивных материалов ИГНПУ по проведенным мониторингам судебных процессов в различных регионах, по заявлениям и жалобам адвокатов, по письмам осужденных, сотрудников правоохранительных органов и надзирателей тюрем. Сейчас этот список дополнился, и я хочу опубликовать его через свою рассылку отдельно. Это пригодится в будущем, и от наказания не уйдет никто. — Вам не страшно? — Немного побаиваюсь… Но сделать это надо.
Uznews.net
Ловко перемешал факты и ложь. Проходимец. Избили тебя обжуленные тобой коллеги по бизнесу. Захидов
Marat, Проходимец.- eto ty, Tishaevich. A Surat Iktramov chestny pravozashitnik, ne takoy stukach kak ty — MTZ